Господь опрокинул чернильницу ночи
и звездную пыль раскрошил по углам.
И лунную кляксу всадил между прочим —
такой для Дисная он выстроил храм.
Шершавое, черное, мягкое небо
стремится скорее Поляну обнять.
И брызги костров разлетаются слепо,
чтоб грустное таинство смерти принять.
Цветущею вишней наполнило тучи.
По озеру бродит уставший туман.
И тоненький, тоненький солнечный лучик
разрушил Диснаем построенный храм.
А в густости ночи застыла августость —
диснайская, нам неизвестная быль.
В лесистую колкость и мягкую кустость
все сыплется, сыплется звездная пыль.