В комнате темной рыдает одна
девушка в старой, растянутой майке.
Ногти – в ладони. И зубы она
сжала до стона.
Он для нее был лишь френдом смешным,
щедрой рукою ставящим лайки.
Тысяча триста двадцать восьмым
из миллиона.
Дел – выше крыши: найти, отвезти,
сдать волонтерам и ждать бенефиса,
Фоточки – в инсту, мол, снова в пути!
Все безответно…
Что там сердечки? Пустышки, фигня,
призрачный фон для любого нарцисса.
Но их отсутствие тридцать два дня
стало заметно.
Из любопытства идет посмотреть,
вспомнив с трудом написание ника.
И понимание хлещет, как плеть…
Раз, и готово!
Он на страничке писал в феврале.
Фотка размыта, посланье безлико.
Каска и пиксель, ладонь на стволе.
Больше ни слова…
Мир и до этого был непростым.
Мечутся мысли — пугливые стайки.
Стал он единственным и дорогим,
словно икона.
В комнате темной рыдает одна
девушка в старой, растянутой майке.
Ногти – в ладони. И зубы она
сжала до стона.